Ходатайство от 18.09.2009 г № Б/Н
51
Судом отклонены ходатайства Башкирова и Шестакова о признании недопустимыми доказательствами протоколов предъявления для опознания по фотографии Шевченко (т.З, л.д.25-27, 139-142) и Н.И.В. (т.2, л.д.189-192, т.З. л.д.151-154, т.4, л.д.32-35) по основаниям, подробно изложенным в постановлении от 18 сентября 2009 года и в протоколе судебного заседания.
Доводы подсудимых о том, что фотографии лиц, которых необходимо было опознать, были показаны им следователем до проведения опознания, опровергаются показаниями свидетелей С.М.С. и К.А.В..
Показания этих свидетелей объективно подтверждаются протоколами оспариваемых следственных действий, которые в полной мере отвечают требованиям ст. ст. 164, 166, 193 УПК РФ. Эти следственные действия проведены с участием понятых, а в отдельных случаях и их защитников, которые подтвердили правильность составления протоколов своими подписями. Участие в следственных действиях указанных лиц исключает оказание давления на опознающих. Отсутствие замечаний на протоколы со стороны Шестакова, Башкирова и Шевченко, свидетельствует о согласии последних с отраженными в протоколах результатами опознания.
Учитывая наличие вышеперечисленных доказательств, факт того, что труп потерпевшего не был обнаружен, сам по себе не может влиять на доказанность вины подсудимых.
В судебном заседании установлено, что с момента совершения преступлений в отношении Н.И.В. до сообщения об этом Шестаковым в явке с повинной прошло около 7 лет. До этого времени меры по обнаружению трупа Н.И.В. в указанном соучастниками месте не предпринимались. Труп был сокрыт в безлюдном месте, представляющем пустырь с прилегающей к нему промышленной зоной. Из показаний свидетелей С.М.С. и К.А.В., принимавших участие при проверке показаний Шестакова и Башкирова на месте, в ходе которой последние указали место сокрытия трупа, следует, что непосредственно на указанном пустыре хозяйственной деятельности не ведется, там находятся заброшенные скотомогильники, периодически появляются стаи бродячих собак, которые могли растащить труп потерпевшего.
Данные обстоятельства опровергают доводы стороны защиты о том, что в случае достоверности показаний подсудимых на следствии, труп потерпевшего в любом случае был бы обнаружен.
Оценивая доводы Шестакова, Башкирова и Шевченко, приведенные в судебном заседании относительно своей невиновности, суд приходит к следующим выводам.
52
Утверждения Шестакова о том, что рассказанные им обстоятельства нападения на Н.И.В. были известны ему со слов осужденного К.М.М., являются несостоятельными, поскольку опровергаются показаниями последнего, допрошенного в судебном заседании в качестве свидетеля. Из данных показаний следует, что на момент совершения преступлений в отношении Н.И.В. К.М.М. отбывал наказание в виде лишения свободы в ИК-*******, откуда освободился в 2004 году, поэтому совершить их не мог. Об этих преступлениях К.М.М. ничего известно не было, в связи с чем, он не мог рассказать о них Шестакову. Не доверять показаниям К.М.М. оснований не имеется, поскольку причин для оговора им Шестакова в судебном заседании не установлено. Сторона защиты факт нахождения К.М.М. в местах лишения свободы в указанные им сроки в судебном заседании не оспаривала.
Из показаний Шестакова в судебном заседании следует, что К.М.М. до совершения нападения Н.И.В. не знал, описания его внешности не давал, места нападения и сокрытия трупа не называл. Сотрудникам правоохранительных органов данные обстоятельства так же не были известны, так как первым о совершении данных преступлений сообщил Шестаков в своей явке с повинной. Полученная от него информация предварительно проверялась оперативными сотрудниками и следователем. Таким образом, единственным первоначальным источником получения сведений о совершенных в отношении Н.И.В. преступлениях на начальной стадии предварительного следствия являлись явки с повинной и показания подсудимых, в первую очередь - Шестакова.
Из представленных материатов следует, что Шестаковым, Башкировым и Шевченко, в целом, было дано одинаковое описание потерпевшего Н.И.В., он же был опознан ими по фотографии, что невозможно при условии отсутствия прежнего визуального контакта подсудимых с потерпевшим. Совокупность же исследованных доказательств позволяет сделать вывод, что соучастники видели Н.И.В. не иначе, как при совершении на него нападения. Именно этим обусловлено указание подсудимыми в ходе предварительного расследования, в целом, одинаковых мест нападения на потерпевшего и сокрытия его трупа, расположенных недалеко от места жительства Шевченко, где соучастниками обсуждался план совершения преступления.
Так, место постоянного жительства Шевченко по состоянию на ноябрь 2000 года установлено показаниями свидетелей Б.С.В. и Б.Т.И. - пер. *******, 1-20. Этот же адрес назывался самим Шевченко в явке с повинной и показаниях, данных в ходе предварительного расследования.
О совершении нападения на водителя автомашины «Волга» совместно с Шестаковым и его другом С., проживавшим на ул. Бажова в г.
53
Челябинске, давал показания на предварительном следствии Башкиров. Подтверждая показания вышеперечисленных лиц, Шестаков в ходе следствия сообщил, что настоящие преступления совершил с С., который жил напротив автоколонны № 1218. Между тем, пер. ******* находится в непосредственной близости от ул. Бажова, пересекаясь с ней, а как видно из показаний Б.С.В. и Б.Т.И., рядом с местом жительства Шевченко на рассматриваемый период находилась автоколонна (свидетель Б.С.В. назвала ее номер -1218).
О квартире Шевченко как месте приготовления к совершению нападения показывал сам подсудимый в ходе предварительного следствия, поясняя, что именно там он передал Шестакову капроновую бельевую веревку, используемую в дальнейшем в качестве орудия преступления, отрезав необходимый кусок от мотка. Данная веревка использовалась Б.С.В. для сушки белья. Его показания в этой части согласуются с показаниями свидетеля Б.С.В., сообщившей о наличии капроновой бельевой веревки в их квартире, в том числе находящейся в мотке.
В судебном заседании Б.С.В. пояснила, что не испытывает неприязни к Шевченко в связи с совершенным в отношении нее преступлением, поэтому, учитывая согласованность ее показаний с показаниями Шевченко на следствии, суд находит эти показания достоверными.
О применении в качестве орудия нападения заранее приготовленной веревки, давал показания и Башкиров при допросе в качестве подозреваемого 28 июня 2007 года.
Показаниями свидетеля Б.С.В. опровергаются доводы подсудимых в судебном заседании о том, что они не осведомлены о личности друг друга и не проводили вместе время в жилище Шевченко. Так, свидетель пояснила, что она неоднократно видела Шестакова в их с Шевченко квартире, они вместе употребляли наркотики. Отметила так же, что видела у Шестакова плечевую кобуру. Эти показания Б.С.В. полностью согласуются с показаниями подсудимых, данными на предварительном следствии.
Исследованными материалами дела установлено, что именно благодаря сведениям, представленным сначала Башкировым, а затем и Шестаковым, была установлена личность третьего соучастника преступлений, совершенных в отношении потерпевшего Н.И.В. - С. Шевченко. Именно их показания о личности «С.» обусловили последующее предъявление им для опознания фотографии Шевченко и результат данного следственного действия. Другая информация о конкретном соисполнителе преступлений в отношении Н.И.В. у правоохранительных органов отсутствовала. Учитывая изложенное, доводы Шестакова и Башкирова в
54
судеоном заседании о том, что они в своих показаниях назвали это имя наугад, не имея в виду конкретного человека, суд находит несостоятельными и подлежащими отклонению.
О достоверности показаний подсудимых, данных ими в ходе предварительного следствия, свидетельствует и тот факт, что все они указали в качестве похищенного у потерпевшего имущества автомобиль «Волга». Кроме того, Шестаков, проявляя осведомленность, характерную для исполнителя преступления, в своих показаниях от 26 февраля 2007 года говорит о хищении у Н.И.В. удостоверения внештатного сотрудника ГАИ. Данная информация находит подтверждение значительно позднее - 15 марта 2007 года, в показаниях сестры потерпевшего.
Доводы Шестакова об указании «вымышленного» места сокрытия трупа Н.И.В. при осознании того, что его там не обнаружат, противоречат его же утверждениям о том, что своими показаниями он желал оказать помощь следствию в раскрытии преступления, пытаясь тем самым избежать наказания в виде пожизненного лишения свободы. Ничего не мешано Шестакову сообщить об уничтожении трупа, дабы не породить сомнения в достоверности своих показаний и искренности желания помочь органам следствия. Вместе с тем, показания Шестакова о месте сокрытия трупа согласуются с показаниями Башкирова в данной части, что свидетельствует об их достоверности.
Нельзя признать обоснованными доводы Шестакова в судебном заседании о том, что о факте исчезновения потерпевшего, в том числе о времени его исчезновения, он узнал из прочитанного им объявления о розыске Н.И.В.. Так, в своих первоначальных показаниях Шестаков этих сведений не называл, несмотря на свое утверждение о желании помочь следствию. Вместе с тем, в своей явке с повинной Шестаков сообщил адрес потерпевшего: *******, который был указан в найденном им в похищенной машине техническом талоне. Позже, органами следствия было установлено, что Н.И.В. действительно проживал по указанному адресу, что свидетельствует о достоверности показаний Шестакова на следствии в этой части.
Допрошенные по делу свидетели, в целом, одинаково описывают имевшиеся у Шестакова карманные часы, газовый револьвер и кобуру, которые, согласно показаниям подсудимых, данным в ходе предварительного следствия, были похищены у потерпевшего. Полученное описание соответствует описанию предметов, имевшихся у Н.И.В. в день совершения на него нападения, данному потерпевшей Н.С.В.
55
На часы с изображением глухаря, как находившиеся у подсудимого, прямо показала свидетель Ш.А.В.. На эти же часы указала потерпевшая, пояснив, что такие часы имелись у ее брата.
Представленные стороной защиты документы о приобретении отцом подсудимого в счет зарплаты товаров народного потребления по месту работы на часовом заводе «Молния», справки о том, что отец Шестакова в период с 1 августа 1995 года по 14 июня 2003 года работал на указанном заводе, паспорт на карманные часы «Алонд» не опровергают виновности подсудимого в совершении инкриминируемых в отношении Н.И.В. преступлений, так как не исключают возможности хищения им и его соучастниками имущества, в том числе, часов потерпевшего.
Более того, из представленной по запросу подсудимого информации от бывшего работодателя его отца не следует, какие именно товары им приобретались и были ли среди них карманные часы. Вместе с тем в указанном письме имеется ссылка на то, что все выплаты по алиментным обязательствам выплачивались только денежными средствами, что противоречит утверждениям подсудимого Шестакова и свидетеля Ш.А.В. о приобретении отцом часов в счет уплаты алиментов.
Не опровергает доводов стороны обвинения о принадлежности часов, виденных свидетелями у Шестакова потерпевшему Н.И.В., и приобщенный к материалам дела стороной защиты паспорт на часы «Алонд». Из указанного документа не видно, кем были приобретены данные часы и кому принадлежали, отсутствует описание самих часов, что не позволяет идентифицировать их с той или иной моделью, а с другой стороны, в данном паспорте имеется указание на то, что часы содержали рубиновые камни, в то время, как описание свидетелями карманных часов, которые они видели у Шестакова в период после совершения нападения на потерпевшего Н.И.В., не содержит упоминаний о наличии таких камней, но совпадает с описанием часов, похищенных у Н.И.В..
Утверждения стороны защиты о приобретении Шестаковым газового револьвера, переданного свидетелю К.Г.О., не в результате его хищения, а путем комиссионной покупки летом-осенью 2000 года в г. Челябинске в магазине «Сокол», опровергаются полученными из УВД по Калининскому району г. Челябинска и из упомянутого магазина документами, согласно которым газовый револьвер в магазине «Сокол» подсудимым не приобретался.
Довод Шестакова о том, что его уклонение от явки в РУВД для регистрации приобретенного оружия объясняет отсутствие сведений об этом в лицензии, не может быть принят во внимание, так как из ответа УВД по Калининскому району г. Челябинска видно, что продажа оружия, в том числе
56
в комиссионном порядке, в любом магазине осуществляется через регистрацию и лицензию. О любом движении оружия, в том числе комиссионного, магазины, занимающиеся его реализацией, сообщают в органы внутренних дел, и даже если лицо, купившее оружие, уклоняется от явки в ОВД для регистрации данного факта, продавцы направляют в территориальный орган, выдавший лицензию, сведения о приобретенном оружии. Магазин «Сокол» таких сведений в отношении Шестакова не предоставлял.
Факт хищения подсудимыми газового револьвера у потерпевшего Н.И.В. подтверждается и показаниями Башкирова, данными в ходе предварительного следствия 28 июня 2007 года о том, что похищенный у потерпевшего револьвер Шестаков забрал себе, переделав его под стрельбу боевыми патронами. При этом, следует отметить, что сам Шестаков сообщил об этом органу следствия только 4 июля 2007 года, что свидетельствует о достоверности показаний Башкирова в этой части.
Представленные стороной защиты в судебном заседании справка из Калининского РУВД г. Челябинска о хищении у Шестакова лицензии на газовое оружие и газового пистолета «Браунинг», и протокол личного досмотра от 30 января 2002 года, в ходе которого у подсудимого были изъяты газовый револьвер «Айсберг» и лицензия на газовое оружие, исходя из их содержания, не опровергают виновности Шестакова, а напротив, указывают на невозможность сбыта им свидетелю К.Г.О. вышеуказанных единиц газового оружия впоследствии.
Кроме того, документ, названный как «протокол личного досмотра», не отвечает требованиям процессуального документа, позволяющим использовать его в качестве доказательства по делу, поскольку достоверно не известен источник его происхождения и получения, подписи понятых, несмотря на указание об их участии, в протоколе отсутствуют.
В ходе проведенного осмотра гаража, которым пользовался Шестаков, и выемки у свидетеля Ш.А.В. были изъяты автомобильные детали, в том числе подушка заднего сидения, которые согласно заключению эксперта принадлежат автомобилю марки ГАЗ-24, или могли быть установлены на данную машину.
Потерпевшая Н.И.В. как на предварительном следствии, так и в судебном заседании настаивала на том, что обнаруженное в гараже Шестакова сиденье принадлежит автомашине ее брата. Она опознала его по наличию специальной армированной нити, которая использовалась ею при перетяжке обивки сиденья, а так же по завязкам чехлов, которые крепились к сиденью медной проволокой. На прилагаемой к протоколу выемки
57
фототаблице действительно видно, что медная проволока служит креплением для чехлов упомянутого сиденья.
Указанные сведения, в совокупности с показаниями подсудимых о разукомплектовании автомашины потерпевшего в гараже Шестакова, позволяют придти к выводу о том, что изъятое сидение было установлено в автомашине Н.И.В., а доводы стороны защиты о наличии указанных запасных частей в гараже от прежних хозяев еще ко времени его приобретения являются несостоятельными.
Факт разукомплектования подсудимыми машины потерпевшего, помимо вышеперечисленных доказательств подтверждается также показаниями свидетеля К.Г.О., которому Шестаков сбывал запасные части от автомашины «Волга». Упоминание К.Г.О. о том, что, возможно, время передачи ему запасных частей - ноябрь-декабрь 2000 года, было подсказано оперативными сотрудниками, не ставит под сомнение достоверность этих показаний, так как в судебном заседании свидетель пояснил, что это был единственный раз, когда Шестаков передал ему для продажи комплектующие от автомашины «Волга», а из показаний Шестакова и Башкирова на следствии следует, что это было именно зимой 2000 года.
О достоверности показаний К.Г.О. и подсудимых на следствии в этой части говорят и обстоятельства разукомплектования похищенного соучастниками автомобиля, изложенные Шестаковым в заявлении от 4 июля 2007 года и Башкировым на допросе 28 июня 2007 года. В частности, оба подсудимых, независимо друг от друга пояснили, что в гараже Шестакова при разборе автомашины Н.И.В. Башкиров уронил и разбил «лобовое» (ветровое) стекло, за что Шестаков его отругал. При этом Башкиров дал эти показания первым, что исключает его версию о том, что его показании на следствии были переписаны следователем с показаний Шестакова.
Показания Шестакова в явке с повинной, в протоколах допросов в качестве подозреваемого от 26 февраля 2007 года и от 2 марта 2008 года, при проверке на месте от 28 февраля 2007 года, касающиеся совершения им преступлений в отношении Н.И.В. совместно с Б.А.Н., суд находит недостоверными, так как они не нашли своего подтверждения ни в ходе предварительного расследования, ни в судебном заседании.
Сам Б.А.Н. на следствии и в суде последовательно отрицал свою причастность к совершению данных преступлений. Материалами дела установлено, что Б.А.Н. на момент совершения вышеуказанных преступлений было 10 лет. Шестаков, уже на стадии предварительного расследования изменил свои показания в этой части, назвав в показаниях от 8 мая 2007 года в качестве своего соучастника Башкирова, что нашло свое подтверждение собранными по делу доказательствами.
58
Доводы Башкирова о том, что к совершению преступлений в отношении Н.И.В. он не причастен, а в явке с повинной и показаниях на следствии излагал обстоятельства происшедшего исходя из представленных ему показаний Шестакова, не нашли своего подтверждения в судебном заседании.
Так, Башкиров пояснил суду, что в показаниях Шестакова, которые ему представили для ознакомления, не содержалось описания внешности потерпевшего и не имелось сведений об упоминавшемся 3-ем соучастнике нападения, из них нельзя было сделать вывод о том, в отношении кого именно были совершены преступления.
В то же время 11 декабря 2007 года Башкиров, не обладая указанной информацией со слов Шестакова, дал подробное описание внешности потерпевшего, совпавшее с описаниями его остальными соучастниками, и в этот же день опознал Н.И.В. по фотографии. Непосредственно же в день задержания - 28 июня 2007 года Башкиров назвал данные 3-го соучастника нападения на Н.И.В., на основании которых был задержан Шевченко, подтвердивший факт своего участия в совершении указанных преступлений.
Довод Башкирова о том, что в обмен на признание в разбойном нападении и сопряженном с ним убийстве оперативные сотрудники обещали не привлекать его к уголовной ответственности за совершенные ранее кражи и угоны нельзя признать состоятельным, поскольку наказание за совершение разбоя и убийства, относящихся к категории особо тяжких преступлений, является более строгим, чем наказание за совершение краж и угонов, о чем не мог не знать подсудимый.
Сравнительный анализ показаний Башкирова и Шестакова, данных на предварительном следствии, свидетельствует о том, что по ряду моментов они имеют различия. Эти различия касаются степени участия каждого из подсудимых в совершении преступлений. Башкиров, преуменьшая свою роль в содеянном, пояснил, что в момент нападения на потерпевшего находился в его автомашине, но участия в его убийстве не принимал. О действиях Башкирова, направленных на лишение жизни Н.И.В., пояснил подсудимый Шевченко только 18 октября 2007 года.
Таким образом, преуменьшение Башкировым своей роли в содеянном, описание несколько иных обстоятельств происшедшего, чем в показаниях Шестакова, свидетельствует о возможности выбора им способов защиты от предъявленного обвинения, добровольности избранной по делу позиции, отсутствии какого-либо давления со стороны сотрудников оперативно-следственных органов.
59
Об участии Башкирова и Шестакова в совершении нападения на водителя пояснила в судебном заседании и свидетель Щ.Н.А., осведомленная о случившемся со слов Башкирова.
Доводы Башкирова об оговоре его Щ.Н.А. не нашли своего подтверждения в судебном заседании. О достоверности ее показаний свидетельствует, в частности, и тот факт, что свидетелю (Щ.Н.А.) со слов Башкирова были известны такие детали совершенного преступления, как то, что после удушения водителя Башкирова стошнило. Эти подробности нашли свое отражение так же в показаниях Башкирова и Шестакова, данных ими на предварительном следствии, соответственно, 28 июня 2007 года и 4 июля 2007 года.
Утверждение Шевченко о том, что он признался в совершении преступлений в отношении Н.И.В., опасаясь угроз оперативных сотрудников, обещавших этапировать его в следственный изолятор г. Челябинска, где придать огласке его сотрудничество с администрацией исправительного учреждения, опровергаются показаниями свидетелей С.М.С. и К.А.В..
Кроме того, после обращения Шевченко с явкой с повинной он был этапирован в следственный изолятор г. Челябинска, и вплоть до окончания судебного разбирательства дела судебно-следственная ситуация изменений не претерпела.
Шевченко пояснил суду, что, угрожая, оперативные сотрудники требовали от него дать показания, изобличающие его в совершении преступлений в отношении Н.И.В., заставляли признаться в том, что он заранее договорился с Башкировым и Шестаковым совершить убийство потерпевшего. Однако, из явок Шевченко с повинной и его показаний на предварительном следствии следует, что он отрицал наличие такого сговора, что свидетельствует о выражении его свободной воли при избрании позиции по делу.
Общим в оценке показаний подсудимых, данных ими на предварительном следствии, является то обстоятельство, что каждый из них, будучи свободным в выборе тактики защиты, независимо друг от друга сообщал те или иные детали совершенных преступлений, так или иначе преуменьшая свою роль в произошедшем. В то же время каждый из соучастников пояснял и об общих обстоятельствах нападения, указанных выше.
Таким образом, совокупность упомянутых показаний подсудимых, в том числе данных на месте происшествия, и объективно подтвержденных
60
исследованными в суде доказательствами, позволяет восстановить картину преступления в целом.
Вопреки утверждениям стороны защиты, некоторые несоответствия в показаниях соучастников на предварительном следствии не свидетельствуют об их самооговоре и оговоре других подсудимых, а с учетом представленного анализа позволяют утверждать о том, что даны эти показания добровольно. Подсудимые были единственным источником доказательственной информации на начальном этапе производства по делу и сообщали такие подробности происшедшего, которые не могли быть известны оперативно-следственным органам, а были известны только исполнителям преступлений. Имеющиеся различия в их показаниях, не искажающие сути произошедшего, можно объяснить и запамятыванием подсудимыми отдельных обстоятельств, поскольку с момента совершения преступлений до их допросов прошло более 6 лет.
Предъявляя обвинение подсудимым, следственные органы указали, что Шестаков, Башкиров и Шевченко совершили убийство Н.И.В. по предварительному сговору между собой, в который вступили 28 ноября 2000 года на территории г. Челябинска. Согласно разработанному ими плану по условному сигналу Шестаков, накинув веревку на шею водителя, должен был произвести его удушение, лишив потерпевшего жизни, а Шевченко и Башкиров - удерживать потерпевшего с целью подавления возможного сопротивления.
В судебном заседании государственный обвинитель поддержал обвинение подсудимых в убийстве Н.И.В., как совершенное «группой лиц по пред варите л ьному сговору».
Вместе с тем, из показаний подсудимых, данных в ходе предварительного следствия видно, что их предварительная договоренность касалась только совершения разбойного нападения на водителя, которого они планировали удушить с помощью заранее приготовленной веревки с целью подавить его возможное сопротивление, а затем завладеть принадлежащим ему имуществом. При этом, если в показаниях Шестакова и Башкирова, касающихся обсуждения плана совершения преступления, просто отсутствует упоминание о наличии намерений лишить водителя жизни, то в показаниях Шевченко о том, что «они хотели забрать машину, а водителя просто выгнать» прямо указано на отсутствие такого желания.
Договоренность подсудимых «удушить водителя с помощью заранее приготовленной веревки», исходя из общего смысла их показаний, в которых отсутствуют сведения о желании лишить его жизни, свидетельствует лишь о наличии прямого умысла применить к нему насилие, опасное для жизни и здоровья, с целью завладения принадлежащим ему имуществом.
61
Показания Шевченко на предварительном следствии о том, что по поведению Башкирова и Шестакова он понял, что последние заранее договорились убить водителя, не конкретизированы по своей сути, основаны только на предположениях, в связи с чем, не могут быть расценены судом в качестве доказательства наличия между подсудимыми предварительного сговора на убийство потерпевшего.
Каких-либо других доказательств, свидетельствующих о наличии между подсудимыми предварительного сговора на убийство Н.И.В. до начала выполнения каждым из них объективной стороны преступления, в представленных материалах дела не имеется, в связи с чем, данный квалифицирующий признак подлежит исключению из предъявленного подсудимым обвинения.
Вместе с тем, характер примененного подсудимыми насилия к потерпевшему (Шестаков душил его веревкой, накинув ее на жизненно важный орган - шею, затягивая при этом концы петли, а Башкиров и Шевченко помогали Шестакову, удерживая потерпевшего в это время за руки и за ноги), свидетельствует о том, что подсудимые предвидели возможность наступления смерти Н.И.В. от их действий, но относились к этому безразлично. Данное обстоятельство подтверждает наличие у Шестакова, Башкирова и Шевченко косвенного умысла на убийство потерпевшего.
При этом суд приходит к выводу, что каждый из подсудимых выполнял объективную сторону данного преступления. Башкиров и Шевченко, хотя сами и не применяли к Н.И.В. насилия, опасного для жизни и здоровья, однако, подавляли сопротивление потерпевшего, удерживая его за руки и за ноги, лишая тем самым возможности защищаться, продолжали свои действия вплоть до наступления смерти Н.И.В..
Факт наступления смерти потерпевшего в результате вышеуказанных противоправных действий подсудимых подтверждается их показаниями, данными в ходе предварительного следствия, согласно которым после удушения они переложили Н.И.В. на заднее сидение его автомобиля, при этом, последний уже признаков жизни не подавал. Труп потерпевшего подсудимые сокрыли на пустыре с прилегающей к нему промышленной зоной.
Эти показания суд находит достоверными, поскольку, как указано выше, они согласуются с показаниями потерпевшей и свидетелей о том, что законопослушный, имеющий постоянное место жительства, определенный уклад жизни, не имеющий вредных привычек и серьезных проблем со здоровьем Н.И.В., 28 ноября 2000 года ушел из дома, с целью заняться частным извозом на принадлежащей ему автомашине «Волга», и до
62
настоящего времени ( прошло уже более 9 лет), не вернулся. Принятые меры к его розыску результатов не дали, в связи с чем, решением суда он был признан умершим.
Довод Башкирова на предварительном следствии о том, что в процессе лишения жизни Н.И.В. он участия не принимал, опровергается показаниями Шевченко в качестве обвиняемого от 18 октября 2007 года, согласно которым в момент нападения на Н.И.В. и непосредственного его удушения, Башкиров держал водителя за плечи, чтобы тот не вырвался. Он же (Шевченко) держал ноги потерпевшего, так как Башкиров крикнул ему об этом (т.4, л.д.27-3 I).
Не доверять показаниям Шевченко в этой части у суда оснований не имеется, так как доводы подсудимого о том, что они даны под давлением сотрудников милиции, не нашли своего подтверждения в судебном заседании, о чем указано выше. Оснований для оговора Шевченко Башкирова так же не установлено, они поддерживают дружеские отношения. Указание Шевченко на эти действия Башкирова не улучшает его собственного положения по данному уголовному делу.
Совместное выполнение Шестаковым, Башкировым и Шевченко объективной стороны преступления - лишения Н.И.В. жизни, свидетельствует о наличии в их действиях квалифицирующего признака убийства «группой лиц». Тот факт, что целью нападения на потерпевшего являлось хищение принадлежащего ему имущества, подсудимые в своих показаниях на предварительном следствии, которые положены судом в основу обвинительного приговора, не отрицали.
Анализируя представленные доказательства, суд приходит к выводу, что действия Шестакова, Башкирова и Шевченко, направленные на лишение жизни Н.И.В., необходимо квалифицировать по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное группой лиц, сопряженное с разбоем.
В части обвинения подсудимых в разбойном нападении суд исходит из того, что, действуя в целях завладения имуществом потерпевшего Н.И.В., согласно предварительно достигнутой договоренности, они, группой лиц, непосредственно применили к нему насилие, опасное для жизни и здоровья, причинили тяжкий вред здоровью, используя в качестве оружия веревку, после чего завладели автомобилем и другим принадлежащим потерпевшему имуществом.
Тот факт, что подсудимые завладели имуществом потерпевшего с целью хищения, подтверждается их показаниями на следствии, в которых
63
они поясняли, что намеревались продать похищенное, выручив деньги, необходимые им для приобретения наркотиков. Их действия, направленные на разукомплектование машины потерпевшего и реализацию запасных частей через К.Г.О., передача Шестаковым К.Г.О. похищенного у Н.И.В. револьвера свидетельствует о том, что похищенным имуществом подсудимые распорядились по своему усмотрению, причинив Н.С.В. материальный ущерб.
На основании изложенного, действия Шестакова, Башкирова и Шевченко, связанные с завладением имуществом потерпевшего Н.И.В., суд квалифицирует по п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции ФЗ от 13 июня 1996 года), как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.
Вышеуказанную редакцию закона, действующую на момент совершения преступления, суд применяет в соответствии со статьями 9 и 10 УК РФ, так как она улучшает положение подсудимых по сравнению с действующей в настоящее время редакцией ч.4 ст. 162 УК РФ.
Оценив исследованные доказательства по факту предъявленного Шестакову обвинения в убийстве братьев П., суд приходит к следующим выводам.
Как отмечалось выше, в судебном заседании Шестаков не отрицал того обстоятельства, что явку с повинной по факту убийства двух лиц мужского пола в строящемся здании ТК «*******» и последующие, связанные с этим фактом показания на следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого он давал добровольно. Не отрицал и того, что именно он сказал следователю, что убитые им лица являются ранее знакомыми ему братьями П.. Оспаривал лишь достоверность сообщенных им сведений, настаивая на том, что этих преступлений он не совершал, а фамилии потерпевших назвал предположительно, зная со слов О.Н.К., что П. пропали без вести.
Вместе с тем материалы по розыску потерпевших, в совокупности с показаниями потерпевшей П.Г.П., свидетелей О.Н.К., Ф.Н.В., показаниями Б.А.Н., Башкирова и Шестакова, данными в ходе предварительного следствия, заключениями судебно-медицинских экспертов, исследовавших трупы потерпевших и устанавливавших время их смерти, заключением эксперта Ш.А.А., проводившего генетическое исследование костных останков, его показаниями в судебном заседании, показаниями специалиста П.Т.М. позволяют утверждать, что П. не просто пропали
64
без вести, но стали жертвами преступных посягательств Шестакова при обстоятельствах, изложенных выше.
Из показаний П.Г.П., О.Н.К. и Ф.Н.В. следует, что потерпевшие ушли из дома и до настоящего времени их местонахождение неизвестно.
Анализ показаний Б.А.Н., Башкирова и Шестакова позволяет придти к выводу, что причиной исчезновения П. явилось их убийство Шестаковым.
Криминальный характер смерти потерпевших, наряду с показаниями упомянутых выше лиц, подтверждается протоколом осмотра места происшествия и заключениями экспертов.
В этой связи суд отвергает суждения стороны защиты о том, что братья П. живы, рассматривая это как предположение, не основанное на исследованных по делу доказательствах.
Ссылку защитника на имеющуюся в материалах дела информацию о приобретении железнодорожных билетов на имя П.Е.В. и П.И.В. в период с 30 мая 2001 года по 9 декабря 2005 года, как на возможность приобретения этих билетов потерпевшими, суд не может признать обоснованной, поскольку из текста этой информации следует, что другие анкетные данные приобретателей этих билетов отсутствуют (т.5, л.д.236).
О невозможности приобретения авиа и железнодорожных билетов потерпевшими П. свидетельствуют ответы на запрос следователя из ОГГВС (т.5, л.д.223-224 с приложением) и УФМС (т.7, л.д.15) об отсутствии у них регистрации и документов, удостоверяющих их личность.
Оглашенное в судебном заседании розыскное задание из УВД г. Копейска и ответ на него из Кировского РУВД г. Уфы не подтверждает предположение стороны защиты о нахождении потерпевших в живых, в том числе вне территории г. Копейска и Челябинской области. Напротив, с учетом всей совокупности доказательств, этот документ позволяет сделать вывод о том, что всем комплексом проведенных оперативно-розыскных мероприятий, в том числе сотрудниками органов внутренних дел Республики Башкортостан, местонахождение П. установлено не было, а обстоятельства их возможного исчезновения в связи с работой по строительству увеселительного заведения на левом берегу р. Уршак в Республике Башкортостан, изложенные в задании, подтверждения не нашли (т.5, л.д.30).
65
Заключением эксперта генетика установлено вероятностное биологическое происхождение одного из потерпевших от П.Г.П.
Согласно показаниям эксперта Ш.А.А. и специалиста П.Т.М. указанная вероятность достаточно высока, поскольку составляет 98,54% из 100 возможных. Вероятность случайного совпадения генетических признаков ребенка и предполагаемой матери, напротив, очень низкая - 0,0028. Учитывая, что у ребенка имеется половина генетического профиля от матери и половина от отца, половина локусов, присущая генетическому набору биологической матери, в генотипе исследованных косных останков выявлена полностью.
Суд находит допустимыми доказательствами показания эксперта Ш.А.А. и специалиста П.Т.М. в судебном заседании по следующим основаниям.
Использование экспертом методики проведения экспертного исследования, утвержденной приказом Министра внутренних дел РФ. не предусматривающей возможности выражения вероятности биологического родства в процентном отношении, не исключает фактического применения методологии расчетов, принятой в системе органов здравоохранения, допускающей подобное выражение, поскольку уголовно-процессуальный закон не содержит каких-либо ограничений в этой части, а компетенция эксперта, как лица, обладающего специальными знаниями вне зависимости от его ведомственной принадлежности, позволяет применить ту или иную методику, утвержденную должным образом.
О наличии такой фактической возможности пояснил сам эксперт Ш.А.А. в ходе судебного разбирательства.
Применение же им методологии иного экспертного ведомства, не предусмотренной в системе органов внутренних дел, не означает нарушения требований уголовно-процессуального закона и Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».
Заведующая судебно-биологическим отделением ОГУЗ ЧОБСМЭ П.Т.М. была допрошена в суде по правилам, предусмотренным ст. 58 УПК РФ, ч.4 ст. 271 УПК РФ в целях разъяснения вопросов, входящих в ее профессиональную компетенцию. Сообщенные специалистом сведения соответствуют требованиям ч.4 ст. 80 УПК РФ.
Письмо начальника ОГУЗ ЧОБСМЭ Ш.Е.Ф., свидетельствующее о фактическом отказе экспертного учреждения от проведения экспертизы по мотиву «неприемлемости» интерпретации выводов экспертного
66
исследования, проведенного сотрудником иного ведомства, а не по основаниям, предусмотренным частями 3 и 5 ст. 199 УПК РФ, не означает невозможность допроса специалиста по вопросам, входящим в его компетенцию.
Анализируя показания Шестакова в судебном заседании в части указания им органу следствия личности потерпевших П., суд находит их достоверными, поскольку они подтверждаются другими собранными по делу доказательствами.
Так, описание одежды потерпевших, полученное от О.Н.К., который, согласно материалам дела, последним из свидетелей видел П. живыми, в целом, не противоречит описанию этой одежды, имеющемуся в протоколе осмотра места происшествия (строящегося здания), заключениях судебно-медицинского эксперта О.А.Н. и исследовательской части заключения экспертов № 732 от 1 сентября 2009 года об исследовании групп костных останков, эксгумированных 15 июня 2009 года.
При этом суд учитывает показания свидетелей О.Н.К. и Ф.Н.В. о том, что потерпевшие могли меняться одеждой и носить одежду большего размера.
Об убийстве Шестаковым двух парней, которые являлись его «конкурентами», пояснил в ходе предварительного следствия Башкиров в показаниях от 28 июня 2007 года, то есть, до того, как сам Шестаков назвал органу следствия фамилию потерпевших П..
Более того, в ходе допроса 11 декабря 2007 года Башкиров пояснил, что со слов Шестакова ему известно, что убитыми им людьми являются братья П., с которыми и он (Башкиров), и Шестаков были знакомы лично через О.Н.К., что подтверждается показаниями О.Н.К., впервые сообщившего о знакомстве П. с Шестаковым только 13 декабря 2007 года.
Несоответствие способа лишения П. жизни, сообщенного Шестаковым Башкирову (обоих зарезал ножом и одного из них сбросил в шахту лифта), фактическим обстоятельствам дела (одного зарезал ножом, второго в шахте лифта забросал кирпичами), по мнению суда, свидетельствует лишь о том, что показания Башкировым давались добровольно, а не «подгонялись» органом следствия под конкретные обстоятельства дела. Данное несоответствие не влияет на доказанность вины Шестакова, поскольку Башкиров мог неумышленно исказить рассказ Шестакова в этой части, что обусловлено давностью происшедших событий.
67
Со слов Башкирова известны возможные причины, по которым между Шестаковым и братьями П. сложились личные неприязненные отношения, на почве которых Шестаков убил потерпевших. Этой причиной являлись материальные затраты свидетеля О.Н.К. на содержание П., наличие которых подтвердил и сам свидетель и подсудимый Шестаков в судебном заседании, пояснив, что О.Н.К. кормил братьев, оплатил учебу П.Е.В.. Башкиров пояснял, что это раздражало Шестакова, который говорил, что «эти двое недоумков, ему как кость в горле».
Тот факт, что братья П. действительно имели психические расстройства, подтверждается справкой о постановке их на учет у врача-психиатра с диагнозом «олигофрения» (т.7, л.д.24,30).
Данное обстоятельство так же свидетельствует о достоверности показаний Башкирова, так как о психической неполноценности потерпевших он не мог знать иначе, как от Шестакова. Эти сведения не могли быть получены Башкировым из показаний Шестакова на предварительном следствии, так как последний сообщил следственным органам о своей причастности к убийству братьев П. только 4 июля 2007 года, о чем сам пояснил в судебном заседании. Кроме того, сам Шестаков не сообщал следственным органам о наличии у П. психического заболевания и не называл причины личной неприязни к ним, побудившей совершить их убийство.
Башкировым были сообщены известные ему со слов Шестакова время и место убийства П. - 2001 год, в строящемся здании ТК «*******» на перекрестке улиц Блюхера и Воровского в г. Челябинске.
Указанное время соответствует периоду исчезновения потерпевших, установленному показаниями П.Г.П., О.Н.К. и Ф.Н.В., и времени убийства, указанному Шестаковым в показаниях на предварительном следствии.
Место совершения преступлений, упомянутое Башкировым, находит свое подтверждение протоколом осмотра места происшествия, где и были обнаружены трупы П., заключениями судебно-медицинских экспертов К.О.Р. и О.А.Н..
Нельзя согласиться с доводами стороны защиты о том, что смерть потерпевших, чьи трупы были обнаружены в строящемся здании ТК «*******», наступила в разное время, о чем, по мнению Шестакова и его защитника, свидетельствуют заключения судебно-медицинского эксперта О.А.Н. (№2909 от 9 августа 2001 г. и № 2910 от 17 сентября 2001 г.).
68
Указанные заключения эксперта необходимо оценивать в совокупности с его показаниями в суде и заключением судебно-медицинского эксперта К.О.Р. № 47 от 2 мая 2007 года.
Так, эксперт О.А.Н. пояснил суду, что для проведения экспертизы ему были предоставлены только трупы неизвестных лиц мужского пола, один из которых был полностью скелетирован, а второй - подвергнут гнилостным изменениям. Материалами дела он не располагал, поэтому названное им в заключении время наступления смерти потерпевших является ориентировочным, так как оно было определено без учета условий хранения трупов, таких как место, температура, влажность, и иных параметров, которые влияют на скорость развития гнилостных изменений в трупе, их скелетирования.
В свою очередь, в распоряжение эксперта К.О.Р. вышеупомянутые данные были представлены, в связи с чем, его заключение о времени наступления смерти потерпевших суд признает более обоснованным.
Таким образом, имеющиеся в заключениях экспертов несоответствия были устранены в судебном заседании путем допроса эксперта О.А.Н..
При таких обстоятельствах показания Шестакова и Башкирова об убийстве Шестаковым братьев П. в один из дней мая 2001 года согласуются с заключением эксперта о возможности наступления смерти обоих потерпевших в одно и тоже время в конце мая 2001 года. При этом суд учитывает, что на момент допросов Шестакова и Башкирова данная информация не была известна следственным органам,
Неопределенность в возрасте потерпевшего, указанная в судебно-медицинской экспертизе № 2909 - 25-40 лет, была устранена в ходе судебного разбирательства.
В этой части эксперт О.А.Н. пояснил, что отдельного вопроса об определении возраста трупа № 2909 перед ним не ставилось, поэтому специальных исследований (рентгенологических, медико-криминалистических, фотосовмещения) для этого он не проводил, а установил возраст лишь визуально. Однако подобная оценка не может быть принята за основу, и без проведения вышеуказанных специальных исследований на этот счет он не может категорически утверждать, что представленный на экспертизу труп, подвергшийся резко выраженным гнилостным изменениям, не мог принадлежать подростку, возраст которого составлял 17 лет.
В то же время в судебном заседании было установлено, что ко времени лишения жизни П.Е.В. достиг полных 19 лет, а П.И.В.
69
шел 17-ый год, что не противоречит выводам экспертов Н.О.В. и В.О.Р. (экспертиза № 732 от 1 сентября 2009 года) о том, что исследованная ими группа костных останков принадлежит человеку мужского пола 17-18 лет и подтверждается заключением эксперта-генетика Ш.А.А., с учетом его и специалиста П.Т.М. показаний в суде, о вероятности биологического происхождения одного из потерпевших П.Г.П. на 98, 54%.
В пользу этого же указывает установленный в судебном заседании рост потерпевших, который, как видно из показаний их матери, составлял у П.Е.В. около 176 см, а у П.И.В. - около 170 см.
Рост человека, чей труп был обнаружен в шахте лифта строящегося здания, согласно заключению эксперта О.А.Н. составлял около 174-175 см. Рост второго потерпевшего, труп которого был захоронен в подвале этого же здания, согласно заключению того же эксперта составлял 170 см. Названным параметрам не противоречит вывод экспертов Н.О.В. и В.О.Р. о том, что рост человека 17-18 лет, чьи костные останки были представлены на исследование, составлял в пределах 169-172 см, учитывая при этом, что его значение устанавливалось относительно костей взрослых людей, рост которых был уже закончен.
Вышеизложенное, в своей совокупности, свидетельствует не только о том, что убитыми Шестаковым потерпевшими были братья П., но и о том, что П.Е.В. был лишен жизни вследствие неоднократного травматического воздействия тупых твердых предметов (как Шестаков показал на следствии - кирпичей), и его труп был обнаружен в шахте лифта, а П.И.В. было причинено смертельное колото-резаное ранение в шею (согласно показаний Шестакова - ножом), и его труп был захоронен в подвале здания.
Сведения о личности потерпевших согласуются и с показаниями свидетеля Б.А.Н. на предварительном следствии от 14 марта 2007 года, в которых тот пояснил, что со слов Шестакова ему известно, что у него произошла ссора с 2-мя «молодыми». Как понял свидетель, Шестаков убил их наверху, а трупы «скинул в колодец», один труп «забросал камнями».
Несмотря на утверждения Б.А.Н. о том, что показания им давались под давлением оперативно-следственных органов, суд признает их допустимым доказательством и находит достоверными, так как из протокола его допроса следует, что перед началом проведения указанного следственного действия свидетелю разъяснялись его процессуальные права. Протокол допроса был прочитан лично Б.А.Н., о чем свидетельствует собственноручно сделанное им заявление о желании давать показания и
70
отсутствии ходатайств о вызове защитника. Замечаний на данный протокол допроса от Б.А.Н. не поступало.
Предъявление Б.А.Н. перед допросом показаний Шестакова от 2 марта 2007 года, в которых тот изобличает свидетеля в нападении на Н.И.В., не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона и не искажает содержания полученных от Б.А.Н. сведений, так как в этих показаниях Шестаков не рассказывал об убийстве 2-х лиц в строящемся здании ТК «*******».
Показания Б.А.Н. о том, что Шестаковым было совершено убийство известных ему лиц по мотиву личной неприязни в мае 2001 года, находят свое подтверждение пояснениями Шестакова комиссии судебных экспертов-психиатров, согласно которым он сообщил: « В мае 2001 года у «подруги» появился ухажер, я с ним пытался нормально поговорить, он, не понимая, привел еще и брата. Стати ходить к подруге вместе с братом. Я решил - нет человека, нет проблемы, позвал их на стройку поговорить, где убил. Одного задушил и зарезал, другого сбросил с 3-го этажа и зарезал».
Суд не может признать обоснованными утверждения Шестакова о том, что обстоятельства обнаружения трупов, наличие резаной раны у одного из них и черепно-мозговой травмы у другого, стали ему известны со слов охранника, обнаружившего трупы и сообщившего об этом в милицию.
Из материалов дела видно, что единственным лицом, обнаружившим трупы и сообщившим об этом в милицию, является свидетель Б.С.А., чьи показания были оглашены в судебном заседании в связи со смертью. О том, что им может быть другое лицо стороной защиты в судебном заседании не заявлено и доказательств тому не представлено. Между тем, из показаний Б.С.А. не следует, что он мог сделать какой-либо вывод о наличии у потерпевших телесных повреждений, так как видел лишь затылок одного из них в шахте лифта, второго вообще не видел, видел только яму, в которой тот был погребен.
Кроме того, из заключений судебно-медицинского эксперта О.А.Н. следует, что на экспертизу были представлены труп с резко выраженными гнилостными изменениями (труп № 2909) и бесформенная куча костей и фрагментов мягких тканей (труп № 2910), что не могло не затруднить обнаружение телесных повреждений даже лицом, обладающим специальными познаниями в области медицины.
В то же время в ходе предварительного расследования Шестаков сообщил органу следствия такие подробности, которые могли быть известны ему только как непосредственному исполнителю преступлений.
71
Так подсудимый пояснил, что охранник сказал ему, что закопанный труп находился на стройке уже давно, а труп в шахте - недавно. Тем не менее, Шестаков дал на следствии показания, что убил обоих потерпевших в одно и тоже время, что совпадает с выводами судебно-медицинского эксперта К.О.Р. в этой части.
Далее подсудимый пояснил, что охранник не говорил ему о том, где именно находился труп с травмой головы, а где труп с резаной раной, не говорил и о том. где именно располагалась эта рана. Однако в ходе предварительного следствия Шестаков пояснил, что кидал кирпичи в потерпевшего, находившегося в шахте лифта, а потерпевшего, которому причинил ножевое ранение шеи, закопал в цокальном этаже. Именно там и были обнаружены указанные трупы, а колото-резаное ранение у одного из потерпевших, обнаружено именно на шее, а не в иных частях тела.
Шестаков последовательно пояснял, что потерпевший упал в шахту лифта с высоты 2-го этажа, после чего он прицельно бросил в того около 10-ти кирпичей. И действительно, труп был обнаружен в шахте лифта, заваленный целыми кирпичами и их обломками.
При исследовании трупа экспертом не были обнаружены травмы, характерные для падения с большой высоты, но установлены телесные повреждения костей черепа, носа и левой плечевой кости, возникшие от не менее 4-х (на голове) и не менее 1 -го (на левой руке) удара тупыми твердыми предметами, что объясняет показания подсудимого о механизме причинения телесных повреждений потерпевшему (прицельном забрасывании его кирпичами).
Сообщая о причинении второму потерпевшему, чей труп был обнаружен закопанным, ножевого ранения в шею справа при нанесении удара справа налево сверху вниз (что видно из прилагаемой к протоколу проверки показаний Шестакова на месте от 7 марта 2007 года фототаблицы), подсудимый пояснил, что ширина клинка ножа составляла около 2-х см.
Судебно-медицинским экспертом не только определена локализация ранения шеи, соответствующая показаниям Шестакова - справа, но зафиксировано такое направление раневого канала, которое соответствует направлению удара подсудимого ножом - справа налево сверху вниз. Согласно выводам эксперта, рана шеи является колото-резаной и причинена плоским клинковым объектом с шириной на уровне погружения не более 2 см, что подтверждает использование подсудимым при причинении смерти ножа, то есть плоского клинкового объекта, с шириной клинка около 2 см.
Суд не усматривает принципиальных противоречий в показаниях Шестакова о месте расположения трупа потерпевшего, захороненного в
72
подвальном помещении, и позе трупа, влекущих иную оценку представленных доказательств и влияющих на доказанность вины подсудимого, по сравнению с обстоятельствами обнаружения трупа, описанными в протоколе осмотра места происшествия, так как совокупность иных сведений, изложенных Шестаковым (место и время, способ и орудия убийства, количество и локализация травматических воздействий), наряду с другими, подтверждающими их доказательствами, является достаточной для утверждения о совершении им убийства потерпевших П..
Из вышеназванного протокола осмотра места происшествия нельзя сделать однозначный вывод о том, каким образом располагался труп относительно внешней стены, что вообще понимается под последней. Несмотря на то, что согласно указанию в протоколе, голова и ноги трупа ориентированы «север-юг» самой привязки к сторонам света протокол не содержит. Это не позволяет определить, как фактически располагался труп при его обнаружении. Схемы к протоколу осмотра, позволяющей восполнить эти обстоятельства, в материалах дела не имеется.
Подсудимый утверждал, что оставил потерпевшего лежать вниз лицом на животе, в то время как согласно протоколу он был обнаружен на правом боку.
Между тем из заключения судебно-медицинской экспертизы трупа видно, что после получения ранения шеи потерпевший мог совершать активные целенаправленные действия, то есть, дышать, передвигаться.
Из показаний же Шестакова, данных в ходе предварительного следствия, и его явки с повинной следует, что он лишь присыпал потерпевшего землей, поместив в «небольшую ямку». Прекратил закидывать его землей, как только она закрыла тело.
Кроме того, в ходе допроса от 27 февраля 2007 года Шестаков пояснил, что какую-то специальную позу трупу не придавал и к позе трупа не присматривался, стащил его в яму «как придется».
Таким образом, каких-либо препятствий, как для прижизненного изменения позы потерпевшего, так и для указания Шестаковым по прошествии 6-ти лет разных поз оставления тела, в том числе не совпадающей с той, в какой был обнаружен труп, не имелось.
Не нашли своего подтверждения в судебном заседании доводы Шестакова о своем самооговоре по мотиву того, что на шее потерпевшего не было обнаружено странгуляционной борозды, которая должна была остаться, так как на предварительном следствии он (Шестаков) пояснял, что душил потерпевшего проводом.
73
Согласно протоколу осмотра места происшествия и заключению судебно-медицинского эксперта № 2909, труп потерпевшего был обнаружен и направлен на исследование в состоянии резко выраженных гнилостных изменений с полной утратой клеточного строения тканей, что не позволило установить точное время наступления смерти, решить вопрос об изменении позы трупа, наличии повреждений, возникших при борьбе и обороне.
Суждения стороны защиты о сохранении кожного покрова на шее потерпевшего не только ни на чем не основаны, но и противоречат исследовательской части заключения судебно-медицинской экспертизы, согласно которому на трупе «эпидермис отсутствует на всем протяжении».
Учитывая состояние, в котором был обнаружен труп, эксперт О.А.Н. пояснил, что гнилостные процессы изменяют телесные повреждения, в результате чего, те теряют свои свойства, либо полностью исчезают. Такое могло произойти и со стран гуляционной бороздой.
Следовательно, удушение Шестаковым одного из потерпевших при последующих обстоятельствах сокрытия и обнаружения трупа, не означает безусловное сохранение страгнуляционной борозды на шее потерпевшего.
Не свидетельствует о ложности показаний Шестакова на следствии и обнаружение на шее потерпевшего только одного колото-резаного ранения, в то время как Шестаков утверждал, что нанес потерпевшему удары ножом в область шеи и головы.
Так, нанесение нескольких ударов не всегда означает достижение ими цели и причинении нескольких телесных повреждений, а в ходе расследования подсудимый никогда не говорил о том, что оба удара попали в шею и голову потерпевшего и причинили повреждения.
Следует учитывать так же и то, что Шестаков не всегда утверждал о том, что им было нанесено несколько ударов ножом потерпевшему. Так, будучи допрошенным в качестве обвиняемого 8 мая 2007 года Шестаков пояснил, что нанес потерпевшему 1 или 2 удара в шею справа. Указание им в настоящее время на нанесение удара в шею и удара в область головы в соответствии с предложенной оценкой рассматривается судом как избранная им позиция защиты в судебном заседании.
Представленные стороной защиты показания свидетеля Э.А.В., даже в совокупности с иными доказательствами стороны защиты, не свидетельствуют о невиновности Шестакова в совершении убийства братьев П., а только подтверждают его осведомленность об обстановке и расположении строящегося на момент совершения преступления здания ТК «*******», как последующего места умышленного лишения потерпевших
74
жизни, что значительно облегчало совершение указанных преступных действий.
Прекращение уголовного преследования в отношении Шестакова по обвинению в совершении преступления в отношении Н.И.В., вопреки доводам стороны защиты, заявленным в нарушение ограничений, установленных ч.1 ст. 252 УПК РФ, не свидетельствует о самооговоре подсудимого по настоящему делу. Это решение принято органами следствия ввиду отсутствия доказательств виновности обвиняемого, кроме его показаний о совершении преступления, которые не нашли своего подтверждения совокупностью иных доказательств.
По настоящему же уголовному делу подробные, и в целом последовательные в своих ключевых и юридически значимых моментах показания Шестакова, полученные в ходе досудебного производства, нашли свое подтверждение всей совокупностью иных представленных доказательств, что является необходимым и достаточным условием для привлечения подсудимого к уголовной ответственности и наказанию за содеянное.
Помимо перечисленных доказательств в материалах уголовного дела имеется протокол опознания от 24 июля 2007 года, согласно которому П.Г.П. в изображенных на фотографиях трупах опознала своих сыновей (т.6, л.д.73).
Протокол данного следственного действия суд не может использовать в качестве доказательства по делу, так как он не соответствует требованиям статей 164, 166, 193 УПК РФ по следующим причинам.
Опознание было проведено не в рамках рассматриваемого уголовного дела, а оперуполномоченным ОУР Советского РУВД г. Челябинска У.З.О. в ходе оперативно-розыскных мероприятий по обнаружению пропавших братьев П..
Согласно протоколу П.Г.П. были предъявлены для опознания фотографии двух трупов, обнаруженных 12 июля 2001 года в строящемся здании ЗАО «*******», в которых П.Г.П. опознала своих сыновей. Вместе с тем, из протокола не видно, по каким приметам или особенностям она это сделала. Фотографии трупов, предъявленных П.Г.П., к протоколу опознания не приобщены.
Вместе с тем, принадлежность обнаруженных 12 июля 2001 года в здании ЗАО «*******» трупов братьям П. достаточно установлена совокупностью вышеизложенных доказательств, и отсутствие результатов опознания на этот вывод суда не влияет.
75
В соответствии с ч.1 ст. 88 УПК РФ суд не использует в качестве доказательства и заключение судебно-медицинского эксперта № 944 от 18 марта 2009 года, поскольку с учетом заключения судебно-медицинского эксперта № 305 от 24 апреля 2009 года заключение № 944 не отвечает критерию относимости.
Исследованные в судебном заседании доказательства в полной мере свидетельствуют о том, что братья П. были лишены жизни Шестаковым при вышеуказанных обстоятельствах.
О наличии у Шестакова прямого умысла на убийство П. объективно свидетельствует характер его действий, направленный на лишение жизни потерпевших. Так, прицельно закидывая упавшего с высоты 3-х метров в шахту лифта П.Е.В. кирпичами, каждый из которых весит около 2,5 кг, а так же принимая меры к удушению П.И.В. фрагментом электропровода, а после того, как провод порвался, нанося П.И.В. удар ножом в шею, Шестаков явно желал наступления смерти потерпевших и достиг желаемого результата.
Предъявляя обвинение Шестакову, следственные органы указали, что он убил П.И.В. с целью скрыть другое преступление - убийство П.Е.В..
В судебном заседании государственный обвинитель поддержал обвинение Шестакова в убийстве П.И.В., как совершенное с целью скрыть другое преступление.
Вместе с тем, в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо сведения, подтверждающие данные суждения.
Так, ни в судебном заседании, ни на предварительном следствии Шестаков прямо не называл причин, побудивших его убить братьев П.. Рассказывая органу следствия об обстоятельствах совершенных им убийств, и называя потерпевших БОМЖами, в качестве мотива преступлений он указывал наличие к ним личных неприязненных отношений. О наличии таковых к потерпевшим, не конкретизируя их личности, Шестаков давал пояснения комиссии судебных экспертов-психиатров. О том, что Шестаков испытывал к братьям П. неприязненные отношения, сообщил в ходе предварительного следствия и Башкиров.
Анализируя показания Шестакова и Башкирова в этой части, суд приходит к выводу, что Шестаков убил обоих П. на почве возникших к ним личных неприязненных отношений. Факт же убийства П.И.В. «с целью скрыть другое преступление» - убийство П.Е.В.,
76
не нашел своего подтверждения в судебном заседании, в связи с чем, данный квалифицирующий признак подлежит исключению из предъявленного Шестакову обвинения.
На основании изложенного суд приходит к выводу, что действия Шестакова, направленные на лишение жизни П.Е.В. и П.И.В., необходимо квалифицировать по ч.1 ст. 105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.
При этом суд учитывает, действия Шестакова, совершившего три убийства (Н.И.В., П.Е.В. и П.И.В.) не могут быть квалифицированы по более тяжкому уголовному закону (п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ), так как обвинение в убийстве двух и более лиц (п. «а» ч,2 ст. 105 УК РФ) ему не предъявлялось, и указанная квалификация ухудшила бы положение подсудимого.
Кроме того, суд не может квалифицировать убийства Шестаковым братьев П., как два самостоятельных преступления по ч.1 ст. 105 УК РФ, поскольку действующая на момент совершения этих преступлений (май 2001 года) статья 17 УК РФ (в редакции ФЗ от 13 июня 1996 г., №63-Ф3) совокупностью преступлений признавала совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи Уголовного кодекса, ни за одно из которых лицо не было осуждено. Поэтому применение нового уголовного закона, признающего совокупностью преступлений совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, ухудшает положение Шестакова.
Из заключений комиссии судебных экспертов следует, что:
Шестаков Д.В. обнаруживает признаки органического расстройства личности, отягощенного поведенческими и психическими расстройствами вследствие употребления опиоидов (героин), синдром зависимости. Об этом свидетельствуют данные анамнеза о наследственности, отягощенной алкоголизмом отца, о гипердинамических проявлениях в детском возрасте, данные о реакциях группирования с деликвентными подростками, кражи, данные о частых пропусках школьных занятий, низкой успеваемости, бродяжничестве, токсикомании, а так же данные о систематическом употреблении героина с 1995 года с формированием абстинентного синдрома, что привело к госпитализации в наркологическое отделение и постановке на учет у нарколога. Указанный диагноз подтверждается и данными ранее проведенной АСПЭ, а так же данными настоящего обследования, выявившего у испытуемого: замедление темпов психомоторных реакций, эмоциональную неустойчивость, облегченность суждений, невысокий уровень интеллектуального развития, морально-этическое снижение. Указанные особенности психики выражены не столь
77
значительно, не достигают степени слабоумия, критические способности сохранены, поэтому он мог в момент инкриминируемых ему деяний и может в настоящее время осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В момент инкриминируемых ему деяний признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности не обнаруживал. По своему психическому состоянию в настоящее время в принудительных мерах медицинского характера не нуждается (т.6, л.д.159-162).
Башкиров Д.В. обнаруживает признаки органического расстройства личности с легкими когнитивными нарушениями. Об этом свидетельствуют данные анамнеза о перенесенной травме головы, затруднениях в учебе, в связи с чем обучался в вспомогательной школе, данные о проявившихся в условиях гипоопеки поведенческих расстройствах с нежеланием учиться, склонностью к противоправным деяниям, употреблению психоактивных веществ (в том числе героина). При настоящем обследовании на фоне резидуальной неврологической микросимптоматики выявлена замедленность мышления, затруднения абстрагирования, небольшой запас знаний, невысокий уровень интеллектуального развития, ослабление памяти, неустойчивость эмоций, истощаемость, утомляемость. Однако указанные изменения психики выражены у Башкирова не столь значительно, не достигают уровня слабоумия, не сопровождаются нарушением критических, прогностических способностей. В момент инкриминируемого ему деяния признаков временного расстройства психики не обнаруживал, все его действия носили целенаправленный, мотивированный характер, сохранялась ориентировка в окружающем, адекватный речевой контакт. Башкиров мог в момент содеянного и может в настоящее время осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время по психическому состоянию в принудительном лечении не нуждается (т.6, л.д.166-167).
Шевченко С.А. каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием, временным психическим расстройством, иным болезненным состоянием психики, лишающими его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, не страдал в период инкриминируемого ему деяния и не страдает таковыми в настоящее время. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждается (т.6, л.д.173-174).
Оснований не доверять заключениям судебно-психиатрических экспертиз у суда не имеется, так как они были проведены комиссией экспертов с высшим медицинским образованием и большим стажем работы по специальности, компетентность которых у суда сомнений не вызывает. Кроме того, в судебном заседании Шестаков, Башкиров и Шевченко адекватно реагировали на происходящее, высказывали суждения по существу
78
задаваемых вопросов, в связи с чем, сомнений в их психической полноценности у суда не возникло.
С учетом изложенного, материалов дела, касающихся личности Шестакова, Башкирова и Шевченко, а так же обстоятельств совершенных ими преступлений, суд считает необходимым признать их вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний, подлежащими уголовной ответственности и наказанию.
При определении вида и размера наказания, суд, в соответствии с требованиями статей 6, 43 и 60 УК РФ учитывает характер и степень общественной опасности совершенных Шестаковым, Башкировым и Шевченко преступлений, данные об их личности, обстоятельства, смягчающие наказание, а так же, в соответствии со ст. 67 УК РФ, характер и степень фактического участия каждого из подсудимых в совершении преступлений, значение этого участия для достижения целей преступлений, его влияние на характер и размер причиненного вреда.
В соответствии с ч. 5 ст. 15 УК РФ совершенные Шестаковым, Башкировым и Шевченко преступления относятся к категории особо тяжких.
В качестве данных о личности суд учитывает, что на момент совершения инкриминируемых преступлений Шестаков, Башкиров и Шевченко судимы не были. Все трое холосты, иждивенцев не имеют, положительно характеризуются по месту жительства, по месту содержания в следственном изоляторе, Шестаков и Башкиров - по месту их общественной деятельности (казачья дружина и секция автотранспорта), Башкиров так же по месту работы. На учете у нарколога и психиатра Башкиров и Шевченко не состоят, Шестаков состоит на учете у нарколога с диагнозом «опийная наркомания» (т.7, л.д.73,81-82).
Обстоятельств, отягчающих наказание Шестакова, Башкирова и Шевченко, судом не установлено.
К обстоятельствам, смягчающим наказание Шестакова, Башкирова и Шевченко, суд в соответствии с п. «и» ч.1 ст. 61 УК РФ относит их явки с повинной, активное способствование раскрытию преступлений, изобличению других соучастников преступления. Данное обстоятельство выразилось в том, что подсудимые до того, как органу следствия стало известно о лицах, совершивших преступления в отношении потерпевших Н.И.В. и братьев П., добровольно сообщили о своей причастности и причастности своих соучастников к совершению данных преступлений, дали подробные показания об обстоятельствах их совершения. Эти показания, как и явки с повинной были использованы в качестве доказательств по делу.
79
С учетом особой тяжести содеянного, суд полагает невозможным исправление Шестакова, Башкирова и Шевченко без изоляции от общества, в связи с чем, считает необходимым назначить им наказание в виде лишения свободы на длительный срок.
Каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, поведением подсудимых во время и после совершения преступлений, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенных преступлений, суд не усматривает. В связи с чем, оснований для назначения наказания подсудимым Шестакову, Башкирову и Шевченко с применением требований ст. 64 УК РФ, равно как и ст. 73 УК РФ, суд не находит.
Учитывая отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание подсудимых и наличие смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами «и» чЛ ст. 63 УК РФ, размер наказания Шестакову, Башкирову и Шевченко по каждому из совершенных преступлений суд определяет с соблюдением положений ст. 62 УК РФ.
При этом, в силу ст.9, ч.1 ст. 10 УК РФ не учитывается действующая редакция указанной статьи в части, не допускающей применение закрепленных в ней правил в случае, если соответствующей статьей Особенной части УК РФ предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, и применяется ч.1 ст. 62 УК РФ в редакции ФЗ от 29 июня 2009 года№ 141-ФЗ.
Учитывая, что Шестаков и Шевченко совершили настоящие преступления до их осуждения по приговорам от 16 июля 2007 года и 25 августа 2004 года, окончательное наказание по совокупности преступлений им следует назначить по правилам ч.5 ст. 69 УК РФ. Полное отбытие Шевченко наказания по приговору от 25 августа 2004 года не свидетельствует о невозможности применения настоящих правил, поскольку положения ч.5 ст. 69 УК РФ не содержат каких-либо исключений в этой части, а неприменение соответствующих правил нарушит права подсудимого, учитывая, что по настоящему уголовному делу он содержится под стражей с 4 декабря 2007 года.
В судебном заседании потерпевшая Н.С.В. заявила исковые требования о взыскании с Шестакова, Башкирова и Шевченко в свою пользу материального ущерба в размере 81.680 рублей - стоимость похищенного у Н.И.В. в результате разбойного нападения имущества, и компенсации за причиненный ей смертью брата моральный вред в размере 100.000 рублей.
80
Размер причиненного материального ущерба установлен материалами дела и стороной защиты не оспаривался. Исковые требования потерпевшей в этой части в соответствии с требованиями ст. 1064 ГК РФ подлежат удовлетворению в полном объеме, сумма 81.680 рублей подлежит взысканию в ее пользу с Шестакова, Башкирова и Шевченко в солидарном порядке.
В результате совершенных Шестаковым, Башкировым Шевченко преступлений был убит потерпевший Н.И.В., который приходился братом Н.С.В. Это обстоятельство само по себе указывает на причинение Н.С.В. нравственных страданий и свидетельствует о наличии морального вреда, на компенсацию которого она имеет право.
Решая вопрос о размере такой компенсации, суд руководствуется требованиями ст. 1301 ГК РФ, учитывает при этом степень вины причинителей вреда, умышленный характер совершенных ими преступлений, а так же их материальное положение, как не имеющих иждивенцев, трудоспособность. Кроме того, суд учитывает характер причиненных потерпевшей нравственных и физических страданий, требования разумности и справедливости.
С учетом изложенного, суд считает необходимым исковые требования потерпевшей Н.С.В. о возмещении морального вреда удовлетворить в полном объеме, взыскав с подсудимых в долевом порядке компенсацию за причиненный ей моральный вред в сумме 100.000 рублей: с Шестакова Д.В. -40.000 рублей, с Башкирова Д.В. и Шевченко С.А. по 30.000 рублей.
Процессуальные издержки в виде сумм, выплаченных за оказание услуг по эксгумации трупов из мест их захоронения, подлежат взысканию с подсудимого Шестакова Д.В. в соответствии с требованиями ч.5 ст. 178, ст.ст. 131, 132 УПК РФ. Оснований для освобождения его от уплаты судебных издержек суд не усматривает, поскольку он трудоспособен, иждивенцев не имеет.
С подсудимого Шестакова подлежит взысканию в доход государства сумма, выплаченная Челябинским областным судом МУЛ «Мемориал» по договорам от 5 декабря 2008 года и от 22 мая 2009 года (соответственно 13.788 и 15.008 рублей) в размере 28.796 рублей.
Вопрос о судьбе вещественных доказательств суд полагает разрешить в соответствии с требованиями ст. 81 УПК РФ.
81
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 307 - 309 УПК РФ,
суд
Приговорил:
ШЕСТАКОВА Д.В. признать виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 105, п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции ФЗ от 13.06.1996 г., № 63-ФЗ), по которым назначить наказание в виде лишения свободы:
- по ч.1 ст. 105 УК РФ - сроком на 9 (девять) лет 6 месяцев;
- по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ - сроком на 13 (тринадцать) лет;
- по п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции от 13.06.1996 года, № 63-ФЗ) - сроком на 9 (девять) лет.
На основании ч.З ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний определить Шестакову наказание в виде лишения свободы сроком на 19 (девятнадцать) лет.
В соответствии с ч.5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, назначенных настоящим приговором и приговором Челябинского областного суда от 16 июля 2007 года, окончательное наказание Шестакову назначить в виде лишения свободы сроком на 25 (двадцать пять) лет, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Меру пресечения Шестакову изменить с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражей.
Срок отбытия наказания исчислять со дня провозглашения приговора, то есть, со 2 апреля 2010 года. В срок отбытия наказания зачесть Шестакову время содержания его под стражей по приговору от 16 июля 2007 года с 21 декабря 2005 года по 2 апреля 2010 года.
БАШКИРОВА Д.В. признать виновным в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции от 13 июня 1996 г., № 63-ФЗ), по которым назначить наказание в виде лишения свободы:
- по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ - сроком на 12 (двенадцать) лет;
- по п. «в» ч.З ст.162 УК РФ (в редакции от 13 июня 1996 г., № 63-ФЗ) -сроком на 8 (восемь) лет.
В соответствии с ч.З ст. 69 УК РФ по совокупности преступлении путем частичного сложения назначенных наказаний назначить Башкирову
82
окончательное наказание в виде лишения свободы сроком на 15 (пятнадцать) лет, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Меру пресечения Башкирову оставить без изменения - в виде заключения под стражей. Срок отбытия наказания исчислять с момента фактического задержания, то есть, с 28 июня 2007 года.
ШЕВЧЕНКО С.А. признать виновным в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции от 13 июня 1996 г., № 63-ФЗ), по которым назначить наказание в виде лишения свободы;
- по п.п. «ж», «з» ч.2 ст. 105 УК РФ-сроком на 12 (двенадцать) лет;
- по п. «в» ч.З ст. 162 УК РФ (в редакции от 13 июня 1996 г., №63-Ф3) -сроком на 8 (восемь) лет.
В соответствии с ч.З ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний назначить Шевченко наказание в виде лишения свободы сроком на 15 (пятнадцать) лет.
На основании ч.5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, назначенных настоящим приговором и приговором Тракторозаводского районного суда г. Челябинска от 25 августа 2004 года, назначить Шевченко окончательное наказание в виде лишения свободы сроком на 18 (восемнадцать) лет 6 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Меру пресечения Шевченко оставить без изменения - в виде заключения под стражу. Срок отбытия наказания исчислять с момента избрания меры пресечения в виде заключения под стражей по данному уголовному делу, то есть, с 4 декабря 2007 года. В срок отбытия наказания Шевченко зачесть время содержания его под стражей по приговору Тракторозаводского районного суда г. Челябинска от 25 августа 2004 года с 20 июня 2004 года по 19 июня 2009 года.
Гражданский иск потерпевшей Н.С.В. удовлетворить в полном объеме.
Взыскать с Шестакова Д.В., Башкирова Д.В. и Шевченко С.А. солидарно в пользу Н.С.В. в счет возмещения материального ущерба 81.680 (восемьдесят одну тысячу шестьсот восемьдесят) рублей.
Взыскать с подсудимых Шестакова Д.В., Башкирова Д.В. и Шевченко С.А. в долевом порядке в пользу Н.С.В.
83
компенсацию за причиненный ей моральный вред в размере 100.000 (сто тысяч) рублей, а именно: с Шестакова Д.В. - 40.000 (сорок тысяч) рублей, с Башкирова Д.В. - 30.000 (тридцать тысяч) рублей, с Шевченко С.А. - 30.000 (тридцать тысяч) рублей.
Взыскать с Шестакова Д.В. в доход государства процессуальные издержки в размере 28.788 (двадцать восемь тысяч семьсот восемьдесят восемь) рублей, выплаченные МУП «Мемориал» на покрытие расходов, связанных с эксгумацией трупов.
Вещественные доказательства, находящиеся на хранении в комнате вещественных доказательств СУ СК при прокуратуре РФ по Челябинской области:
солнцезащитный козырек, плафон, рассеиватели, корпус рассеивателя, ремни безопасности, подушку заднего сидения - уничтожить по вступлению приговора в законную силу.
Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Верховный Суд Российской Федерации через Челябинский областной суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осуждёнными - в тот же срок со дня вручения им копии приговора.
В случае подачи кассационной жалобы, осуждённые вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, о чем должно быть указано в кассационной жалобе.
В случае подачи кассационного представления или кассационных жалоб, затрагивающих интересы осужденных другими участниками судопроизводства, ходатайство об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции подается осужденными в течение 10 суток с момента вручения копии кассационного представления либо кассационных жалоб.
Судья Е.Г. Курдюкова